Зловещая тайна Вестерфилда - Страница 57

— Сара мне о нем рассказывала. Я с ней довольно давно познакомилась, еще до того, как мать с отчимом увезли ее в деревню. Сразу после приезда Сара эту деревню возненавидела. Жуткая глушь, настоящий край света. Без конца мне об этом писала, рассказывала о живущем по соседству парне, который делает кружки и пепельницы, Господи помилуй. Я советовала держаться от него подальше. Явно безнадежный. От таких типов вечные неприятности. И от них никогда не избавишься. Потом Сара однажды приехала в Лондон, сообщила, что Лорример умер. Полиция думает, будто его убили. Я не удивилась.

— Почему?

— Я же вам говорю, — нетерпеливо повторила Фиона, — от таких не отделаешься. Они словно пиявки. Могу поспорить, бедная Сара далеко не единственная, к кому он прицепился. Неудивительно, что его кто-то прикончил. Я бы сама так сделала. Хотя первым делом не позволила бы себя пиявить.

Мередит заметила у бровки тротуара свободное место, свернула, заглушила мотор.

— Хорошо, — быстро сказала она, повернувшись к девушке, — что вы хотите узнать? И снимите, пожалуйста, эти смешные очки!

Фиона невозмутимо повиновалась.

— Хочу узнать, не попала ли Сара в тяжелое положение. Она моя подруга. Обручена с моим старым приятелем Джонатаном Лейзенби.

Картина начала вырисовываться.

— Скажите, — попросила Мередит, — до отъезда Сары в деревню вы с ней вместе бывали на вечеринках? У вас были общие друзья?

Фиона пожала плечами:

— Кое-какие были. Как у всех прочих. То есть многие ходят вместе на вечеринки, общаются с одними и теми людьми.

Важен только круг общения, подумала Мередит, но от комментариев воздержалась.

— Как получилось, что Сара поселилась в одном доме с вами?

— Очень просто, — откровенно сказала Фиона, словно ожидала более каверзного вопроса. — Она искала квартиру. Как-то вечером в клубе я встретилась с Джоном Лейзенби, он рассказал мне об этом, а я говорю, нет проблем: из нижней квартиры прямо подо мной съезжают жильцы. Мне очень хотелось, чтоб туда въехала Сара, старая знакомая. Джону тоже.

Еще бы, подумала Мередит: отыскал шпионку, которая в его отсутствие будет следить за Сарой.

— Как удачно, — сухо проговорила она.

— Конечно! — Девушка бросила взгляд на часы от Картье. — Ох, опаздываю…

Мередит довезла ее до Орчард-стрит, высадила, покаталась еще минут десять, нашла свободное место, поставила машину и направилась в «Селфриджес». Ресторан был битком набит, поэтому она прошла мимо, сделала пару необходимых покупок, вернулась, уложила пакеты в багажник, бросила монеты в счетчик на стоянке, направилась на Манчестер-сквер позади магазина, зашла в коллекцию Уолласа.

Посетителей было немного, никто не счел бы странным, если бы кто-нибудь просто там посидел, поэтому Мередит села, глядя на девушку на качелях Фрагонара. Лейзенби — пустой наглый яппи, но подобные типы безжалостны. Пронырливые столичные деятели. Он знал о происходившем гораздо больше, чем думала Мередит. Чем все прочие думали. Знал о прошлом Сары больше, чем думала Сара, а его почти наверняка до малейших подробностей информировала предательница Фиона. Правду гласит старая мудрость: с такими друзьями никаких врагов не надо.

Вот чем объясняется нервозность Лейзенби. Неудивительно, что он дергается. Ему было известно, какие сведения грозился обнародовать Филип, и он, как верно заметила Сара, отчаянно старался, чтобы они не попали в прессу. Ему не хватило порядочности и смелости пойти к ней и выложить карты на стол, объявив, что ему все известно.

Он этого не сделал, потому что открылись бы его прежние некрасивые игры. Вместо этого он предпочел собирать информацию в доме будущей тещи, а также получать ее от Фионы, шпионившей в Лондоне. Таким образом, храня до поры молчание, можно было, когда грянет буря, изобразить оскорбленную невинность и, воскликнув: «Ничего подобного я даже вообразить не мог!» — навсегда исчезнуть в облаке благородного негодования. Интересно, подумала Мередит, потребовал бы он при этом обратно подаренное кольцо?

— Наверняка, — пробормотала она. — А потом мы увидели бы точно такой рубин на пальчике Фионы. Во всяком случае, она на это рассчитывает…

Пожилой джентльмен с буйными седыми волосами, осенявшими голову наподобие нимба, слегка похожий на Эйнштейна в последние годы жизни, пристрастно разглядывавший придворную даму на качелях, бросил на Мередит несколько удивленный взгляд.

— Извините, — пробормотала она. — Я просто смотрела на картину и задумалась…

— Понимаю, — сказал старый джентльмен с европейским произношением. — Я часто прихожу посмотреть на нее, она меня всегда очаровывает. Кажется, всю жизнь в нее был влюблен, с тех самых пор, как в юности купил в венском книжном магазине открытку с репродукцией. Редкостная верность, правда? — усмехнулся он.

Мередит с улыбкой посмотрела на девушку на качелях, а уходя, подумала, что хранить верность труднее всего. Разве можно любить изменников? Неужели любовь обязательно умирает? Превращается в глупую мстительность, как у Филипа с Сарой? Разумеется, он любил ее. А она оттолкнула его, сама того не зная. Точно так же, как делала ее мать самыми разными способами. Ох, Майк… Неужели ты действительно продолжал любить Еву после всех измен и предательств? Или говорил мне тогда правду? Мог ее окончательно бросить? Или по мановению пальчика вновь бегом к ней вернулся бы?

* * *

Мередит отправилась в обратный путь. Небо затянули тучи, стало душно. Настроение у нее испортилось, очень хотелось есть. Она так и не пообедала, а уже почти четыре. Выехав на открытое пространство, увидела более или менее приличный паб с вывеской, обещавшей круглосуточное обслуживание, свернула на стоянку, вылезла из машины с облегченным вздохом. Надо подумать. Солнце лишь начинало садиться. Легкий ветерок гнал сухую листву и обрывки бумаг, но в целом было тихо. Автомобильная стоянка почти пуста, большое здание паба из красного кирпича в псевдотюдоровском стиле солидное, респектабельное. В подобные сельские заведения любят приезжать бизнесмены. В меню наверняка бифштекс, пирог с почками, имеется богатый винный погреб. Она вошла в бар, небольшой, сумрачный, но хорошо обставленный дралоновыми диванчиками и массивной мебелью, имитирующей якобитский стиль, заказала «завтрак пахаря».